25 апреля 1792 года на Гревской площади напротив Парижской ратуши впервые была произведена публичная казнь при помощи гильотины. В последующие годы более 40 тысяч отрубленных голов станут доказательством невиданной досель эффективности новейшего механизма для исполнения наказаний. Как французское устройство по отрезанию голов стало одним из символов просвещения, гуманизма, всеобщего равенства и развития технологий — в материале «Ленты.ру».
Убивать следует гуманно
С самого начала всемирной истории казнь являлась не только наказанием за совершенное преступление, но эффективным способом назидания и запугивания — чтобы другим неповадно было, а также массовым зрелищем и популярным развлечением. С этим связана ни с чем не сравнимая изобретательность и жестокость, с которой человек разумный веками убивал себе подобных. Чем дольше и страшнее мучился приговоренный, прежде чем отойти в мир иной, тем искуснее считалась выполненная палачом работа.
Передовые идеи гуманизма, атеизма и европейского просвещения конца XVIII века, и в особенности Великой французской революции, повлияли на многие стороны жизни, в том числе и на отношение к казни. Меньше казнить не стали, но решили, что убивать себе подобных следует гуманно — быстро и безболезненно.
В Португалии и Испании популярным орудием казни была гаррота. Экспозиция Музея мадам Тюссо (Лондон) Фото: Петр Каменченко
По французским законам простолюдинов обычно вешали, дворяне же имели эксклюзивное право быть обезглавленными. Революция упразднила классовые привилегии — перед смертью все должны быть равны, простой ты гражданин или из благородных.
Одновременно выяснилось, что популярные, веками практикуемые способы казни себя дискредитировали. Медики установили: у четверти повешенных, даже несмотря на перелом шейных позвонков, сердце продолжает работать, и это может продолжаться несколько часов. Кроме того, при каждой экзекуции следовало индивидуально рассчитать соотношение веса и роста приговоренного с длиной веревки — существовали даже специальные таблицы расчета в сантиметрах на килограмм. В случае ошибки у висельника могла оторваться голова или, наоборот, агония длилась слишком долго — иногда более десяти минут.
Правильное усекновение головы тоже было делом непростым, требовало от палача профессиональных навыков и нередко сопровождалось конфузами. Описан случай, когда двое неловких палачей — муж и жена Гранжан — были растерзаны толпой во французском департаменте Кот-д’Ор.
При огромном стечении народа они должны были обезглавить за детоубийство 22-летнюю дворянку Элен Жилле. Симон Гранжан нанес несколько ударов топором, но только тяжело ранил несчастную. Его жена пыталась раненую задушить, а потом перерезать ей горло ножницами, которыми обрезала волосы. Ни то, ни другое у нее не получилось. Разволновавшаяся женщина принялась тыкать ножницами в живот жертве. Это окончательно взбесило зрителей. Незадачливых супругов стащили с эшафота и забили камнями. Что же касается осужденной, то она выжила, была помилована и ушла в монастырь.
Революция не может обойтись без публичных казней. А каждая казнь должна нести глубокий революционный смысл, человеческий фактор может все только испортить. Революционная казнь должна стать холодным, неотвратимым и безжалостным орудием справедливости. Без ненависти и сочувствия. Ничего личного!
Неутомимым и неподкупным механическим палачом без нервов и права на ошибку могла стать только машина.
«Моя машина, господа, отрубит вам голову…»
Доктор Жозеф Игнас Гильотен среди товарищей слыл гуманистом и филантропом. Врач по образованию, он преподавал анатомию на медицинском факультете, был депутатом Народного собрания от Парижа и входил в депутатскую комиссию по разоблачению «колдовства, волшебных палочек и животного магнетизма Месмера».
Римский консул Тит Манлий обезглавливает своего сына. Именно эта гравюра навела доктора Гильотена на удачную мысль Изображение: Public Domain
Одним из пунктиков Гильотена была идея всеобщего равенства граждан перед смертной казнью — будь ты хоть король, хоть распоследний клошар. И вот однажды ему на глаза попалась гравюра Альбрехта Дюрера, на которой римский консул Тит Манлий Торкват был изображен рядом с незатейливой конструкцией, судя по всему, предназначенной для отрубания голов.
Гильотен понял, какой огромный потенциал заложен в столь простом механизме. На ближайшем заседании Национального собрания он в красках описал возможности машины, которая будет рубить головы так быстро и безболезненно, что осужденный не ощутит «даже легкого дуновения на затылке».
Закончил свое выступление Гильотен фразой, которая оказалась пророческой и обессмертила его имя:
Моя машина, господа, отрубит вам голову в мгновение ока, и вы ничего не почувствуете. Нож падает быстрее молнии, голова отлетает, кровь брызжет, человека больше нет!
Говорили, что последние слова речи доктора Гильотена потонули в дружном хохоте депутатов…
Гильотина Фото: Public Domain «Машина, способная принести счастье человечеству»
Идею Гильотена приняли далеко не сразу. Многие депутаты выступали за полную отмену смертной казни. Одним из самых непримиримых ее противников был Максимилиан Робеспьер, считавший, что «смертная казнь несправедлива и гораздо больше умножает преступления, чем предохраняет от них». И это тот самый Робеспьер, в течение 40 дней диктатуры которого гильотина работала безостановочно! До тех пор, пока в ее жесткие объятия не угодил он сам.
В конце концов смертная казнь во Французской республике была сохранена. 25 сентября 1791 года Национальный конвент принял новый уголовный кодекс, в котором, в частности, говорилось:
Всем приговоренным к смерти будут рубить головы. К черту веревку! Да здравствует отмена привилегий! Благородное обезглавливание для всех!
Депутаты постановили, что «просвещенное человечество должно как можно скорее усовершенствовать искусство умерщвления», и попросили ученого секретаря Парижского хирургического общества доктора Антуана Луи разработать механическую головорезку на основе идей, предложенных доктором Гильотеном.
Гильотина в работе. Экспозиция Музея мадам Тюссо (Лондон) Фото: Петр Каменченко
Следует сказать, что головорезки, напоминающие французскую гильотину, были известны во многих странах Европы. Как правило, они состояли из рамы, внутри которой свободно скользило тяжелое лезвие. Голову жертвы клали на плаху, лезвие падало вниз, голова отлетала.
По сравнению с ними гильотина, которую в деталях разработал Луи, имела несколько важных усовершенствований. Связанного осужденного укладывали животом вниз на плоскую полку, шею фиксировали в круглой лунке на плахе, опуская на нее доску со специальным вырезом, это обеспечивало неподвижность жертвы. Острое лезвие имело скошенный край под углом в 45 градусов, и поэтому не перешибало шею, как это было раньше, а мгновенно ее перерезало.
Выполнить заказ на изготовление прототипа согласился клавесинных дел мастер из Страсбурга, немец по происхождению Тобиас Шмидт. В своем письме доктору Луи он сообщил, что «сочтет за честь изготовить машину для обезглавливания, способную принести счастье человечеству».
Шмидт построил машину за неделю и 812 ливров.
Технические характеристики
Высота стоек — 4,5 метра. Расстояние между ними — 37 сантиметров. Средняя толщина шеи — 13 сантиметров. Высота откидной доски — 85 сантиметров. Вес резака — 7 килограммов. Вес груза — 30 килограммов. Общий вес всей падающей части — 40 килограммов. Общий вес гильотины — 580 килограммов. Высота падения резака — 2, 25 метра. Скорость падения — 23,4 километра в час. Время падения резака — 0,04 секунды. Время разрубания шеи — 0,02 секунды.